Георгий
Михайлович - Мария Алексеевна
ШУРИНОВЫ
1900 год.
Свадьба.
|
.
|
|
Свадьба состоялась
16 января 1900 года.
Эта фотография
сделана не позднее 1910 года. |
События 16-го января 1900-го года описывает Алексей Надеждин, брат Марии
Алексеевны, в письме Надежде (Дине), на которой он собирается жениться.
"Итак, моя бесценная Диночка, вчера мы "пропили Машу". Вот некоторые подробности
вчерашнего дня".
Попутно отметим, что в то время по правилам писали "безценная",
"вчерашняго" и ещё много такого, что сегодня удивляет глаз. Например,
"шеколадка". При перепечатке отрывка из письма я привёл его в современный
вид.
Письмо на четырёх страницах. Не касающееся свадьбы опускаю. |
 |
|
"Итак, моя бесценная Диночка, вчера мы "пропили Машу". Вот некоторые подробности
вчерашнего дня.
В 4 часа дня я вместе с женихом отправились к его "посаженным" отцу и матери"
за благословением. Затем я отвёз его в церковь, а сам вернулся в карете
домой сообщить невесте, что жених уже ждёт её. После этого тронулись в
домовую церковь кадетского корпуса, где и совершился глупый обряд бракосочетания.
Я вперемежку с другими шаферами держал корону над сестрой.
Поздравив молодых и пожелав им счастья, я и ещё один шафер - из кавказских
князей, - отправились на вокзал, где на нашей обязанности лежало принимать
гостей и встретить с шампанским молодых, которые после венца заезжали домой
переодеться в дорожные платья и получить благословение от родителей "хлебом-солью".
На моей главной обязанности было смотреть, чтобы шампанское не разворовали,
а бокалы всё время пенились. Следя за этим, мне лично пришлось выпить всего
два бокала и закусить маленькой шоколадкой.
Было шумно, весело и торжественно-просто.
Начальство железной дороги предусмотрительно отвело нам так называемые
царские комнаты, осветив их a giorno и тепло натопив. Под ногами
шуршали ковры, а мебель была освобождена от чехлов. Были на свадьбе и тосты,
было и традиционное "горько!", после которого молодые целуются.
На исходе 8-го часа поезд отошёл при продолжительном "ура". Уехали молодые
в особом салон-вагоне, который был прицеплен позади поезда специально для
них.
С вокзала все разъехались, кому куда нужно.
К нам домой приехали только близкие: родственники и знакомые, - и два шафера,
не считая меня.
Дома ужинали и разошлись в третьем часу, так как были несколько утомлены".
"Как бы приятно и радостно было видеть Вас среди званных. Вам там было
бы весело. Океан молодых людей всяких мастей и очень много старых, убелённых
сединами, но зато украшенных разными регалиями, начиная с орденов на груди
и шее, лент через плечо и рогов на голове". |
| .. |
По
поводу этого письма я разговаривал с бабушкой. Тогда после свадьбы они
поехали в Орёл к матери Георгия Михайловича. Отца его уже не было, умер
в 1889 году. А вот как они ехали, не спросил. Похоже, что в этом специальном
салоне-вагоне ехали до Москвы. Если только в то время поезда не ходили
через Орёл.
Одним из шаферов со стороны дедушки был Елисеев, сын владельца знаменитых
в Петербурге и Москве "елисеевских магазинов". Фотография этого Елисеева
хранилась дома и исчезла в начале 1990 года, когда соседи "разобрались"
со всем оставшимся после смерти моей матери, К.С.Куражевой.
Помню, что этот Елисеев, живший после революции в Бельгии, получил разрешение
приехать в Ленинград на несколько дней в хрущёвские времена, году в 1958-ом.
Бабушка прочла сообщение об этом в "Правде" и заплакала. |
| . |
Теперь кратко об Алексее - это старший брат Марии Алексеевны, родившийся
28 июня 1870 года. То есть во время описываемых событий ему шёл тридцатый
год.
Напомню также, что уже в детстве Алексей прославился своим умением ставить
весь родительский дом на уши. На фотографии это мальчик слева со
скрипкой, которую ему всучили, чтобы руками не болтал. (В семье все дети
играли только на фортепиано.) Поэтому он просто не мог не вставить в письмо
про "рога на голове".
Это письмо интересно и тем, что написано "вверх ногами через строчку".
Вот так: |
|
Письмо прочитывается в нормальном виде в одну сторону. Затем оно поворачивается
и читается в другую сторону до конца, до "целую
твои ручки и помню. Вечно твой".
Алексей был очень толковым человеком с университетским образованием и к
29-ти годам уже занимал какой-то приличный пост в Контрольной Палате. Но
и свою работу он описал в присущем ему стиле.
"Сейчас
сижу в Палате, где и строчу настоящее письмо. Несколько слов о службе.
Держу я себя особенно гордо: ни с кем первый не знакомлюсь, до фамилиарных
разговоров никого кроме 2-х старших ревизоров не допускаю, делом хотя вовсе
не занимаюсь, но наружность "пущаю" - деловитого человека. Служащим барышням
на их "глазки" не отвечаю. У меня в отделе нет ни одной ни девицы, ни полудевицы;
это хорошо: сплетен меньше. Находятся теперь даже такие субъекты, которые
льстят мне и заискивают в моей симпатии".
Революции Алексей не обрадовался. Революция его тоже и не приветствовала.
Скончался Алексей Алексеевич Надеждин лет в шестьдесят в Одессе.
Осталось только добавить, что Надежда, которой адресовано письмо, была
родной сестрой матери С.А.Дралич (1895-1985). |
|
| . |
.
Визитная карточка.
Увы, со временем краски выцветают.
(Большое увеличение, иначе
ничего не видно.)
|
. |
